Убийца Шута - Страница 28

- Мы уже пробовали названия трав?

- Да. Помнишь?

- Нет, - признал Дьютифул. - Я слишком устал. Уже не могу думать, что мы попробовали, а что нет.

Я положил руку Чейда на его слабо поднимающуюся и опадающую грудь и подошел к столу, на котором в беспорядке были разложены вещи из его рабочего кабинета. В свете наполовину сгоревшей свечи я разглядел свиток Скилла о том, как вложить послание в камень, свиток о сыроварении, старинный пергамент о том, как узнать будущее в чаше с водой. В дополнение тут была стопка камней памяти, в которых ничего не было записано, сломанное лезвие ножа и бокал с завядшими цветами. Дьютифул подошел ко мне и спросил:

- Сломанное лезвие?

Я покачал головой. - Не важно. Он всегда торопился, когда вскрывал что-нибудь ножом. - Я слегка толкнул камень-памяти. - Откуда он взялся? С Аслевджала?

Дьютифул кивнул.

- Он ездил туда несколько раз за последние пять лет. Он очень заинтересовался тем, что ты рассказал о цитадели Кебала Робреда и Элдерлингах, которые ее создали и жили в ней давным-давно. Никто из нас не одобрял его приключений, но ты же знаешь Чейда. Ему не нужно ничье одобрение, кроме своего собственного. Потом он внезапно прекратил поездки. Подозреваю, что что-то испугало его и заставило прислушаться к здравому смыслу, но он никогда об этом не распространялся. Думаю, он слишком горд, а еще он не мог доставить никому из нас такого удовльствия как возможность сказать "мы же тебя предупреждали". В одно из путешествий на остров он обнаружил комнату с обломками камней памяти и привез с собой несколько кусков. В некоторых были воспоминания, в основном позия и песни. Другие были пусты.

- А недавно он вложил что-то в один из них и отправил тебе.

- Да.

- Я уставился на Дьютифула. Он медленно выпрямился, волнение на его лице сменилось облегчением.

- Это и есть ключ, не так ли?

- Ты помнишь, что там было сказано?

- Конечно! - он подошел к кровати Чейда, уселся и и взял его за руку, чтобы легче установить Скилл-контакт. Он произнес вслух: - Где фиалки цветут на коленях у леди, старый мудрый паук сплел свои сети.

Мы оба расплылись в улыбке. Но когда улыбка стала сползать с лица Дьютифула я поспешно спросил его:

- В чем дело?

- Нет ответа. Он все также невидим для моего Скилла, как и раньше.

Я торопливо пересек комнату, сел и взял Чейда за руку. Я сконцентрировался на нем, и произнес одновременно и голосом и Скиллом:

- Где фиалки цветут на коленях у леди, старый мудрый паук сплел свои сети.

Ничего. Вялая рука Чейда в моей руке.

- Может быть, он слишком слаб, чтобы ответить, - предположил Дьютифул.

- Тише, - я молча откинулся. Фиалки на коленях леди. Фиалки на коленях леди. Здесь было что-то, что-то давно забытое. И тут до меня дошло. Статуя в Женском саду. Она стояла в дальнем углу сада, укрытая зарослями сливы. Там, где тень была гуще и прохладнее даже в середине лета, стояла статуя Эды. Она сидела, сложив руки на коленях. Статуя была там очень давно. Я помнил крохотные папортнички, которые росли в затянутых мхом складках ее одеяния. И да, у нее на коленях цвели фиалки.

- Мне нужен факел. Я знаю, где он спрятал ключ. Мне нужно посетить Женский сад и найти статую Эды.

Внезапно Чейд судорожно вздохнул. Мгновение я боялся, что это его последний вздох. Дьютифул возбужденно сказал:

- Это была загадка. Старый паук - Чейд. А в Женском саду - Эда.

Когда он назвал имя богини, то словно раздвинулся тяжелый занавес и Чейд открылся Скиллу. Дьютифул призвал Скиллом Неттл, Олуха и Стеди, но не стал дожидаться, когда они придут.

- У него достаточно сил для этого? - Спросил я, прекрасно зная, что принудительное излечение выжигает резервы человеческого тела без пощады. Магия не исцеляет сама по себе; но заставляет тело ускорить процесс выздоровления.

- Мы можем дать смерти поглотить остатки его сил или можем использовать их, чтобы попытаться его вылечить. Если бы ты был Чейдом, что бы ты предпочел?

Вместо ответа я стиснул зубы. Я не знал. Мне было известно, что однажды Чейд и Дьютифул приняли подобное решение за меня и мне до сих пор приходилось жить с его последствиями: мое тело активно вылечивало любую болезнь, хотел я того или нет. Конечно я мог не допустить такой судьбы для Чейда; я пойму, когда нужно будет остановить лечение. Приняв решение, я постарался не думать, какой выбор сделал бы сам Чейд.

Я укрепил свою связь через Скилл с Дьютифулом, и вместе мы погрузились в Чейда. Краем сознания я чувствовал, что к нам присоединилась Неттл, потом Олух, вялый со сна, но послушный зову, а в конце Стеди влил свои силы в нашу объединенную попытку.

Я вел нашу группу, хоть я и не был сильнейшим из одаренных Скиллом; им был Олух, за видимостью просточка которого скрывался прирожденный талант. Следующим по силе был Стеди, несмотря на то, что у него не получалось пользоваться силой самостоятельно, он служил источником Скилла для остальных. Дьютифул был лучше обучен возможностям использования Скилла, чем я, а Неттл, моя дочь, интуитивно умела управлять им лучше меня. И все же группу вел я, в силу возраста и благодаря с трудом добытым знаниям о том, как устроено человеческое тело. Чейд сам обучил меня - не как лекаря, а как ученика убийцы - тому, как одним нажатием пальца вызвать удушье и как при помощи небольшого клинка заставить кровь хлынуть потоком.

Несмотря на это, я "не видел" в теле Чейда при помощи Скилла. Я скорее прислушивался к его телу и чувствовал, где оно силилось восстановить само себя. Я вливал свои силу и решительность в эти попытки, использовал свои знания, чтобы применить помощь там, где она была нужнее всего. Боль не всегда являеется лучшим показателем ущерба. Сильная боль может запутать разум и заставить его думать, что там, где болит сильнее всего, находится самое сильное повреждение. Так что мы, связанные с Чейдом Скиллом, плавали в потоке его боли и страха, чтобы обнаружить скрытые повреждения в его черепе, спазмированное место, где кровь больше не циркулировала свободно, сгусток застоявшейся крови, которая стала ядовитой.