Убийца Шута - Страница 205

205

Он не позволил мне надеть старые башмаки, вместо этого вручив пару, которая стояла у него на полке. Они были мне велики, но он сунул в них шерсть и пообещал, что они послужат для меня лучше старых, которые расползались по швам.

- Мне было бы стыдно, если бы я отпустил Вас в такой снег в этих старых ботинках. В новых будет гораздо лучше. - сказал он.

Я посмотрела вниз и постаралась подобрать слова.

- Я чувствую себя выше, когда мои ноги кажутся больше, - сказала я. Отец и Риддл засмеялись, как будто я сказал что-то умное.

Мы снова вышли под снег и нырнули в следующую дверь, где располагался торговец шерстью. Я увидела мотки пряжи, окрашенную всеми возможными цветами. Пока я бродила мимо полок, улыбаясь и осторожно прикасаясь к каждому цвету, Риддл нашел пару зеленых перчаток и подходящий к ним капюшон. Пока он расплачивался и упаковывал покупки, отец выбрал плотную шерстяную шаль, с ярко-красным и мягким серым цветом. Я удивилась, когда он накинул ее на меня. Шаль была велика мне и закрывала плечи даже когда я накрыла ею свою голову. Но она была такой теплой не столько из-за шерсти, сколько от того, что он беспокоился обо мне. А ведь я даже не просила об этом.

Я подумала, что надо бы заглянуть в тот список, что приготовил Ревел, но отец казался таким радостным, когда находил и покупал мне что-то, что я не решилась остановить его. Мы вышли на оживленную улицу, полную ларьков и маленьких магазинчиков. Затем я увидела мужчину с корзиной щенков. Измученный осел тянул двуколку по людной улице, старая полосатая ощенившаяся собака с тревогой рысила следом, а ее щенки стояли в корзине, опираясь передними лапками на края, скуля и подвывая в ее сторону. Тощий мужчина с рыжими бакенбардами, правивший телегой, заставил осла остановиться под одним из дубов на центральной площади рынка. Он встал на сиденье и, к моему удивлению, закинул веревку на голую нижнюю ветвь дуба.

- Что он делает, папа? - спросила я, и отец с Риддлом остановились и повернулись посмотреть.

- Эти щенки, - выкрикнул человек, когда поймал конец перекинутой веревки, - лучшие среди бульдогов, которыми только может владеть человек. Все знают, что щенкам достается сердце матери, а эта старая сука самая отважная из всех сук. Сейчас она стара и выглядит не так хорошо, но у нее все то же сердце. Я думаю, это ее последний помет. Так что, если хотите собаку, которая встретится лицом к лицу с быком, собаку, которая сожмет зубы на ноге вора или на носу быка и не отпустит, пока вы этого не прикажете – самое время купить одного из этих щенков.

Я смотрела на коричневых с белым щенков. Их уши были окаймлены красным. Я поняла, что их отрубили. Некоторые купируют уши псам. Один из щенков внезапно повернулся, как будто его укусила блоха. Но я догадывалась, что он делает. Зализывает обрубок, который остался от хвоста. У старой собаки были только рваные огрызки ушей и шишка вместо хвоста. Пока мужчина говорил, он потянул за веревку и к моему изумлению покрывало в корзине вздрогнуло и из-под него выглянула окровавленная бычья голова. Мужчина обвязал рога веревкой, и голова висела вниз носом, из отрезанной шеи проглядывала глотка. Он подвесил голову на высоту человеческого роста. Потом привязал веревку и толкнул голову, заставив ее качаться. Должно быть, он уже делал так прежде, потому что старая сука перевела взгляд туда.

Она была вся побитая, с белой мордой, обвисшими сосками и рваными ушами. Она уставилась своими покрасневшими глазами на раскачивающуюся голову и дрожала, бегая вокруг. Люди стали подходить ближе. Кто-то что-то прокричал у двери трактира и мгновение спустя множество людей вывалили оттуда.

- Взять, сука! - крикнул мужчина, и старая псина рванула вперед. Взвившись в огромном прыжке, она схватила быка за нос и повисла, не ослабляя хватку. Стоящие ближе всех люди взревели от одобрения. Кто-то подбежал и толкнул голову вместе с висящей на ней собакой.

- Ничто не разорвет ее хватку! - закричал человек в телеге, - Ее бодали и топтали, но она никогда не отпускала. Берите щенков из ее последнего помета! - К моему неудовольствию, толпа вокруг телеги росла.

- Я ничего не вижу, - пожаловалась я отцу, - Мы можем подойти поближе?

- Нет, - коротко сказал Риддл. Посмотрев вверх, я увидела, что его лицо потемнело от гнева. Я взглянула на отца, но он вдруг оказался Волком-Отцом, стоящим рядом. Это не значит, что у него была морда и шерсть на лице, но его глаза стали свирепыми и дикими. Риддл поднял меня, чтобы унести отсюда, но это только дало мне обзор. Человек с повозки вытащил из-под пальто большой нож. Он шагнул вперед и схватил свою старую суку за загривок. Та зарычала в ответ, но продолжала сжимать челюсти. Он улыбнулся, глядя на толпу, а потом внезапным сильным ударом отрезал ей ухо. Она бешено зарычала, но не отпустила голову. Алая кровь стекала по ее бокам и капала на тающий снег красным дождем.

Риддл развернулся и широкими шагами пошел прочь.

- Идем, Фитц! - позвал он грубовато-низким голосом, так твердо, будто подзывал собаку. Но никакая команда не могла сдержать Волка-Отца. Какое-то время он стоял неподвижно, и я видела, как его плечи напряглись под плащом, когда внезапно в его руках возник окровавленный нож, затем он снова опустился и его вновь обагрила кровь. Больше я ничего не могла увидеть, но толпа зевак ревела и кричала и я знала, что собака все еще держит хватку.

- Всего три щенка на продажу! - кричал мужчина. - Только три детеныша суки, которая позволит выпотрошить себя и умрет, сжимая зубы! Последний шанс поторговаться за щенков!

Но он не стал ждать, пока кто-то предложит деньги. Он знал, что должен закончить то, что начал, ведь все жаждали кровавой бойни. Риддл держал меня, и я понимала, что он одновременно хочет унести меня подальше и боится оставлять моего отца одного.

205