Убийца Шута - Страница 127

127

Я встала и оделась намного быстрее, чем обычно. Комната была прохладной; Я открыла крышку моего сундука с одеждой, подпёрла её ботинком, и затем вскарабкалась туда, чтобы найти шерстяные леггинсы, стёганую тунику и мой пояс с застёжкой в виде птицы. Я выросла. И леггинсы, и туника были мне малы. Я должна была сказать маме...

Когда я закончила плакать, я подбросила угли в очаг. Когда-то я бы проснулась, а мама уже разожгла огонь в камине и выложила мою одежду. Она продолжала делать это для меня даже когда я стала достаточно взрослой, чтобы делать это самой. Я не думаю, что она просто жалела меня из-за того, что я была маленькой, вероятно, она просто наслаждалась ритуалами ухаживания за маленьким ребенком и продлевала их насколько возможно.

Мне этот ритуал нравился не меньше, чем ей. Я всё еще по нему скучала. Но что было, то было, а что сделано - то сделано, сказала я себе. И жизнь будет продолжаться.

Я решила найти другой вход в кладовую и придумать способ сделать этот вход доступным. Тем не менее, даже это решение не удовлетворяло меня полностью, Я снова захотела, чтобы был доступ в коридоры из моей комнаты. Глазок показал мне, что переход проходил прямо за моими стенами. Было ли такое возможно, что был доступ в коридоры, о котором не знал даже мой отец?

Я медленно шла вдоль стен, ощупывая их. Я видела, где был глазок, но только потому что я знала, что искать. Одна из трещин в деревянной панели выглядела слишком аккуратно. Я осторожно постукивала по панелям, вначале по низко расположенным, а затем по тем, до которых едва могла дотянуться. Звуки подсказывали мне, что тот, кто строил это коридоры, проделал отличную работу по сокрытию их от посторонних глаз.

Внезапно я почувствовала голод. Я повернула ручку двери, открыла её и выскользнула из моей комнаты. Было еще рано, и потому в доме было тихо. Я тихо двинулась вниз по холлу, а затем по широкой лестнице. С тех пор как я нашла ту маленькую коморку в шпионских коридорах, Ивовый Лес стал казаться мне еще более огромным. Спуск по лестнице мало отличался для меня от уличной прогулки. Потолки казались почти такими же далёкими, как небо, и сквозняки, гуляющие по дому, были почти такими же ледяными, как ветер на улице.

Стол еще не был накрыт к завтраку. Я пошла на кухни, где Тавия и Майлд уже делали свою работу. Недельный хлеб уже поднимался в большой закрытой посудине рядом с огнём. Когда я вошла, Элм сразу вышла, крикнув, что пойдёт поищет яйца. Ложь.

- Проголодалась, малютка? - поприветствовала меня Тавия, и я кивнула. - Я поджарю для тебе немного хлеба. Запрыгивай к столу.

Я сделала то, что делала всегда с тех пор как научилась карабкаться, а именно вскарабкалась сначала на скамейку, а затем села на краешек стола. Затем, после недолгого раздумья, я слезла и встала ногами на скамейку. Теперь я была достаточно высокой, чтобы мне было комфортно за столом. Тавия дала мне мою маленькую кружку, полную молока, а затем с любопытством взглянула на меня.

- Растём, не так ли?

Я кивнула.

- Тогда ты достаточно взрослая для того, чтобы говорить, - заметила Майлд. - Хотя бы скажи та. - Как всегда, её замечания ко мне имели язвительную нотку.

Я как раз поднимала мою кружку. Я остановилась. Затем повернулась там, чтобы смотреть только на Тавию.

- Спасибо, Тавия. Ты всегда так добра ко мне. - Я произносила каждое слово тщательно. Позади меня я услышала, как Майлд уронила свою ложку для помешивания.

Тавия уставилась на меня на мгновение.

- Всегда пожалуйста, Пчёлка.

Я попила из кружки, а потом аккуратно поставила её на стол.

Тавия сказала мягко:

- Что ж. Она определённо дочь своего отца.

- Да, это так. - согласилась я твёрдо.

- Определённо, - пробормотала Майлд. Она выдохнула через нос и добавила, - А я еще ругала Элм за сказки про то, что Пчелка может говорить, если захочет. - Она стала зло бить ложкой то, что до этого помешивала. Тавия ничего не сказала, зато принесла мне пару кусочков хлеба, поджаренных и смазанных маслом.

- Итак, теперь ты разговариваешь, да? - спросила меня Тавия.

Я посмотрела на неё и вдруг смутилась. Я посмотрела на стол.

- Да. Я разговариваю.

Я увидела её короткий кивок краем глаза.

- Это было бы приятно твоей матери. Однажды она сказала мне, что ты можешь говорить множество слов, но стесняешься.

Я смотрела на изрезанную поверхность стола, чувствуя себя неловко. Я чувствовала негодование по тому поводу, что она знала, что я умею говорить, но ничего не сказала. Но я также оценила то, что она не выдала мой секрет. Возможно, за этим стояло нечто большее, чем я догадывалась.

Она поставила маленький горшочек мёда моей матери рядом с моим хлебом. Я посмотрела на него. Теперь, когда мамы больше нет, кто будет ухаживать за пчёлами летом и собирать мёд? Я знала, что должна заняться этим, но сомневалась, что у меня получится. Я пыталась на протяжении нескольких месяцев, но мои результаты были плачевными. Я наблюдала за матерью и помогала ей, и, тем не менее, когда я пыталась собрать мёд и воск самостоятельно, я устраивала ужасный беспорядок. Я сделала несколько свечей, но они были шероховатые и некрасивые, а горшки мёда были испорчены небольшими кусочками воска и завязнувшими пчелами. У меня не хватало мужества показать их кому-нибудь. Очистка комнаты для работы с воском и мёдом заняла у меня несколько часов. Я задумалась, не стоит ли начать покупать свечи? Куда нужно пойти, чтобы купить свечи? И стоит ли купить ароматических свечей для особых случаев? Они не могли быть такими же душистыми, как те, что делала моя мама.

Я подняла глаза, когда мой отец вошёл в кухню.

127