Убийца Шута - Страница 74

Вместо этого, я пишу эти строки и сжигаю их в огне либо выбрасываю их вместе с другими моими бесполезными размышлениями, которые я, как одержимый, записываю каждую ночь.

Я ждал четыре месяца, перед тем как поехать в замок Баккипа, чтобы лицом к лицу столкнуться с Чейдом и Леди Розмари.

В течении тех дней все по хозяйству было спокойно, только было много обычных рутинных дел, которыми всегда занята жизнь. Моя маленькая дочь хорошо ела и спала так же мало, как любой новорожденный, если верить Молли, но на мой взгляд, невероятно мало. Она все еще не будила нас по ночам плачем. Напротив, она лежала спокойная и тихая, с открытыми глазами, уставившись в угол темной комнаты. Она до сих пор спала в защищенном месте между мной и Молли и ежечасно была подвергалась материнской заботе.

Пчелка росла, но так медленно. Она казалась здоровой, но Молли сообщила мне, что она ведет себя не так, как полагается детям ее возраста. Сначала я не обращал внимания на ее предостережения. Пчелка была в моих глазах маленькой, но совершенной. Когда я заглянул в ее колыбель, она посмотрела в потолок сосредоточенным взглядом своих голубых глаз, и это пронзило мое сердце любовью.

- Дай ей время, - сказал я Молли. - Она придет к этому. Я вырастил много слабых щенков, и видел, как оyи становились самыми умными псами в стае. Она справится.

- Она не щенок! - упрекнула Молли, но улыбнулась и добавила, - Она долго была в утробе и появилась маленькой. Возможно, ей нужно больше времени и чтобы расти вне меня.

Не думаю, что она поверила моим словам, но они ее утешили. Однако, когда шли дни, я не мог проигнорировать, что мой ребенок не меняется. В месяц, она была немного больше, чем при рождении. Сначала горничные отмечали, что за "хорошим ребенком" она была., такая спокойная и умиротворенная. Но вскоре они перестали такое говорить, а на их лицах появлялась жалость. Во мне рос страх, что наша дочь была слабоумной. У нее не было ни одного качества, присущего ребенку-дауну, которые знали все родители. Ее язык соответствовал рту, глаза и уши были пропорциональны маленькому лицу. Она была прекрасна, словно кукла, и так же мала и отзывчива.

Впрочем, я с этим не сталкивался.

Вместо этого я сфокусировался на шпионе, которого прислал в мой дом Чейд. В тишине и спокойствии мой гнев разрастался. Возможно, я подкармливал его своим страхом и ужасом, в котором не признавался самому себе. Я долго думал об этом. Я не хотел сталкиваться с Чейдом с помощью Скилла. Я сказал себе, мне нужно стоять перед ним и позволить ему осознать, что я не тот человек, с которым стоит играть в игрушки, не в том момент, когда я занят своим ребенком.

И по прошествии четырех месяцев, удовлетворенный тем, что все в доме остается в покое, я придумал повод посетить Брашбэнкс. Моя история состояла в том, что я желаю взглянуть на племенного жеребца, который, как я слышал, там был. Я пообещал Молли вернуться так скоро, как только будет возможно, упаковал теплую одежду для холодной поездки и выбрал из стояла неприметную гнедую кобылу по имени Салли. Она была стройной лошадью с легкой поступью, которая покрывала милии не имела привычки бросать вызов своему наезднику. Я думал, она была идеальной лошадью для моего путешествия в Баккип.

Я мог бы отправиться в Баккип через камни, но тогда мне пришлось бы искать для лошади конюшню. Я сказал себе, что не хочу будить в людях любопытство и не смотря на то, что мое дело к Чейду было безотлагательным такой срочности оно не требовало. И еще я признался себе, что боялся. С тех пор, как я воспользовался камнями, чтобы спасти Чейда, меня снова тянуло повторить эксперимент. Будь я моложе и менее опытным в Скилле, я бы списал это на любопытство и жажду к знаниям. Но эту тягу я испытывал и раньше-это был голод Скилла, потребность воспользоваться магией только ради того чтобы испытать как он трепещет внутри меня. Нет. Я не стану испытывать судьбу путешествием через Скилл-колонны. Особенно теперь, когда я подозреваю, что Чейд отслеживает их, и будет извещен о моем прибытии.

Я намеревался удивить старого паука. Дать ему возможность вспомнить, каково это, когда кто-то проникает под его оборону.

Я ехал с раннего утра до поздней ночи, ел сушеное мясо и лепешки из овса на ходу, и спал у обочины дороги. Я годами не путешествовал так грубо, и моя больная спина каждое утро напоминала мне, что даже когда я был молодым человеком, это было неудобно. Тем не менее, я не останавливался на постоялых дворах, не останавливался и в небольших городках, которые я проходил. В дне пути от Ивового Леса, я надел скромную одежду торговца. Я сделал все возможное, чтобы никто из завидевших одинокого путешественника, не узнал во мне Тома Баджерлока.

Я рассчитал свое путешествие так, чтобы прибыть в город Баккип поздним вечером. Я нашел маленькую опрятную гостиницу на окраине Баккипа и снял себе комнату на ночь, а также место в конюшне для моей лошади. Я съел неплохой кусок жареной свинины, пряные сушеные яблоки, и черный хлеб, а затем поднялся в мою комнату.

Когда наступила полная и темная ночь, я тихо покинул гостиницу и совершил долгую прогулку до замка Баккип. Я не отправился к одним из ворот, а прошел одним из тайных ходов, который обнаружил, будучи учеником Чейда. Это была недоработка в стене, "отремонтированная", чтобы проложить путь в замок и обратно. Шипы для маскировки вокруг нее были густыми как никогда, и вся моя кожа и мой жакет были в колючках еще прежде, чем я достиг необходимого камня в стене и выдавил его сквозь обманчиво узкую щель, предоставляющую проход в Баккип.