Убийца Шута - Страница 214

214

Я подавил свою внезапную вспышку гнева.

– Риддл. Не сейчас. И не здесь. – Позже я подумаю о его словах и о том, что они значили. Я освободил свою руку, которую он сжал. – Мне нужно найти Пчелку. Ее нет слишком долго.

Он схватил меня за рукав, и я вынужден был обернуться к нему.

– Именно так. Но пока я не указал тебе на это, ты даже не заметил. Второй раз за сегодняшний день она оказалась в опасности.

У Шун были уши, как у лисы. Она подслушивала. Позади нас она издала короткий звук между раздражением и изумлением заговорила так, чтобы я услышал.

– И он еще говорит, что ты не подходишь для обучения его дочери, - ехидно сказала она ФитцВиджиланту. Я уже почти повернулся к ней, но волк в моем сердце прыгнул вперед. Найди детеныша. Остальное не имеет значения.

Риддл тоже услышал ее. Он отпустил мой рукав и бросился к двери. Я был на два шага позади него. Самые разные мысли проносились в моей голове. Дубы-у-Воды не был большим городом, но из-за Винтерфеста здесь собрались люди всякого рода. Люди, рассчитывающие на то, чтобы хорошо провести время. И, в случае некоторых из них, хорошее времяпрепровождение могло повлечь за собой причинение вреда моей маленькой девочке. Я налетел бедром на край стола, и двое мужчин закричали, когда их пиво перелилось через края кружек. Тогда Шун оказалась достаточной глупой для того, чтобы вцепиться в мой рукав. Она пошла за мной, а Лант следовал за ней.

– Риддл может найти Пчелку. Помещик Баджерлок, нам нужно решить это раз и навсегда.

Я выдернул у нее свой рукав так резко, что она вскрикнула и прижала руку к груди.

– Он сделал вам больно? – в ужасе воскликнул ФитцВиджилант.

Риддл уже был у дверей и ждал, пока два очень больших посетителя войдут, чтобы он смог выйти. Он изогнулся, чтобы выглянуть за их спины. А потом -

– Нет! Стой! Опусти ее! – закричал Риддл, протискиваясь между двумя мужчинами, которые пытались войти в таверну, и выскочил за дверь. Я бросился прочь от Шун и, спотыкаясь, бегом пересек заполненную народом таверну. Дверь оставалась широко открытой и я выбежал через нее. Я дико озирался по сторонам, сквозь движущуюся толпу. Куда делся Риддл, что он увидел? Люди неспешно шли свозь снег, сидящая рядом собака почесывалась, и возница пустой телеги весело болтал со своими товарищами перед постоялым двором. Позади телеги мелькнул Риддл, бегущий мимо испуганных прохожих прямо к оборванному нищему, который держал мою маленькую дочь своими скрюченными грязными руками и крепко прижимал ее к груди. Его рот был возле ее уха. Попавшая в ловушку, она не сопротивлялась. Наоборот, она была очень-очень спокойной, ее ноги свободно болтались, она смотрела ему в лицо, ее вялые руки были широко раскрыты, словно она о чем-то молила небо.

Я обогнал Риддла, и каким-то образом мой нож оказался у меня в руке. Я услышал звук, похожий на звериный рев, и гул в своей голове. Затем моя рука обвила горло нищего, отрывая его лицо от лица моей дочери, и, наклонив его голову назад сгибом своего локтя, я вонзил клинок ему в бок – один, два, три раза, как минимум. Он закричал, когда ему пришлось выпустить ее, и я оттащил его назад, подальше от моей девочки в ее красно-серой шали, упавшей в снег, словно сорванная роза.

Риддл в одно мгновение оказался рядом и был достаточно сообразителен, чтобы поднять мою дочь с заснеженной земли и отойти с ней назад. Правой рукой он прижимал ее к сердцу, а левой держал на изготовке собственный нож. Он огляделся в поисках нового противника или цели. Затем он посмотрел вниз на нее, отступил на два шага назад и крикнул:

– Она в порядке, Том. Немного оглушена, но в порядке. Никакой крови!

Только после этого я заметил, что люди вокруг кричали. Некоторые отошли, опасаясь кровопролития, остальные обступили нас, образовав круг, словно прожорливые вороны, почуявшие жертву. Я все еще держал нищего в своих руках. Я опустил взгляд на лицо человека, которого убил. Его глаза были открыты, затянуты серой пеленой и совершенно слепы. Множество шрамов покрывали его лицо причудливым рисунком. Его рот скривился. Рука, все еще сжимавшая мою руку, которой я схватил его за горло, была словно птичья лапка с плохо залеченными и криво сросшимися пальцами.

– Фитц, - тихо сказал он. – Ты убил меня. Но я понимаю. Я заслуживаю это. Я заслужил и худшее.

Его дыхание было скверным, а глаза напоминали грязные окна. Но голос его не изменился. Мир пошатнулся у меня под ногами. Я споткнулся и тяжело осел в снег, в моих руках был Шут. Я вдруг осознал, где нахожусь, - под дубом, в окровавленном снегу, где истекала кровью собака. Теперь кровью истекал Шут. Я чувствовал, что теплая кровь из его ран промочила мои бедра. Я бросил свой нож и прижал руку к нанесенным мной ранам.

– Шут, – захрипел я, но у меня было недостаточно дыхания, чтобы произносить слова.

Он передвинул одну руку, будто искал что-то наощупь, и с бесконечной надеждой спросил:

– Куда он ушел?

– Я здесь. Прямо здесь. Прости меня. О, Шут, не умирай. Только не в моих руках. Я не смогу жить с этим. Не умирай, Шут, не в моих руках!

– Он был здесь. Мой сын.

– Нет, только я. Только я. Любимый. Не умирай. Пожалуйста, не умирай.

– Я видел сон? – слезы медленно текли из его слепых глаз. Они были густыми и желтыми. Дыхание его шепота было скверным. – Могу я умереть в этом сне? Пожалуйста?

– Нет. Не умирай. Не от моей руки. Не в моих руках, – молил я. Я согнулся прямо над ним и был слеп почти так же, как и он, сражаясь с чернотой на краях моего зрения. Это было слишком ужасно, чтобы пережить. Как это могло произойти? Как это могло произойти? Мое тело стремилось к тому, чтобы впасть в забытье, и мой разум осознавал, что у меня был лишь крохотный шанс. Я не смогу пережить это, если он не сможет.

214