Убийца Шута - Страница 2

Годы после того, как я прибыл в Баккип, когда мой отец был убит в Ивовом лесу, и ее рука, скорее всего, была причастна к этому. И все же, мы с Чейдом ничего не могли с этим поделать, не могли потребовать никакой справедливости. Я вспоминаю, удивляясь, как король Шрюд мог не знать или не беспокоится об этом. Я знаю с абсолютной точностью, что если бы королева Дизаер пожелала бы моей смерти, ей бы следовало только попросить об этом. Я даже думал тогда, защитил бы меня Чейд в таком случае или бы он склонил голову перед своим долгом и позволил бы этому случиться. Дети задаются такими вопросами.

Ивовый лес был идеей для меня, суровым местом изгнания и унижения. Когда мальчиком я жил в Баккипе, мне говорили, что мой отец уехал туда для того, чтобы спрятаться от позора, которым являлся я. Он отрекся от трона и короны, склонил голову перед обидой и гневом своей законной жены Пейшенс, принес извинения королю и двору за свой провал в добродетели с суждении , и скрылся от бастарда, порожденного им.

И так я представлял себе это место, основываясь только на местах, где я уже когда-либо жил, как укрепленный замок на холме. Я думал об этом месте как о частоколе крепости Мунсея в Горном Королевстве или отвесных стенах баккипского замка, расположенных на вершине отвесных и неприступных черных скал с видом на море. Я воображал моего отца, задумавшегося в одиночестве холодной каменной залы, с развешенными в ней боевыми вымпелами и древним боевым вооружением. Я воображал каменистые поля, которые выходили на затянутые серым туманом болота.

Позже я обнаружил, что Ивовый лес - это роскошное поместье, большой и удобный дом, построенный в широкой и щедрой долине. Его стены были не из камня, но из золотого дуба и яркого клена, и, хотя полы в залах были украшены речным камнем, стены его отделаны теплой древесиной. Нежный солнечный свет сельской долины широкими полосами падал в комнатах из высоких, узких окон. Подъездная дорожка к главному входу была широкой, изящные белые березы выстроились в ряд,чтобы образовать ее. Осенью они проливают ковер золота на дорогу, а зимой, запорошенные снегом, они образуют арку над ним, и матово-белый тоннель перемежается с проблесками голубого неба.

Ивовый лес представлял собой не крепость для ссылки или изгнания, но терпеливое отстранение от дел для моего отца и его бесплодной жены. Я думаю, мой дедушка любил моего отца в той же степень, в которой мачеха его ненавидела. Король Шрюд отправил его в отдаленное поместье, чтобы тот был в безопасности.

И когда пришло мое время приехать туда с женщиной которую я люблю и ее веселыми мальчиками, а также с женщиной, которая всегда желала стать мне матерью, - это поместье на время стало для нас убежищем мира и покоя.

Время недобрый учитель,дающий нам уроки слишком поздно для того, чтобы они были нам полезны. Лишь годы позже я мог получить от них пользу, понимание приходило ко мне. Теперь, я оглядываюсь на "старого" короля Шрюда и вижу его человеком, страдающим от изнуряющей болезни, которая украла у него комфорт его собственного тела и остроту ума. Но, хуже того, я вижу королеву Дизаер той, кем она была: не злой женщиной, решившей сделать мою маленькую жизнь никчемной, но матерью, полной беспощадной любви к своему единственному сыну, убедившей себя, что он никогда не должен быть ни в чем ущемлен. Она ни на чем бы не остановилась, для того чтобы усадить его на трон.

Чего бы я не сделал для того, чтобы защитить мою маленькую дочь? Какие меры оказались бы крайними? Если я скажу, что " Убил бы их всех - без сожалений" - сделает ли меня это монстром ?

Или просто отцом ?

Но все это задним числом. Все эти уроки усвоены слишком поздно. Когда я был все еще молодым человеком, я чувствовал себя изогнутым стариком во плоти, полным боли и сожалений. О, как я жалел себя, как оправдывал за каждое необдуманное решение, принятое мной! И затем, когда пришло время мне стать мудрым главой моей собственной семьи, я был пойман в ловушку тела человека средних лет, все еще подверженного этим страстям и импульсам, все еще опирающегося на силу своей правой руки, в то время как, мне следовало мудро остановить и направить свои силы разумом.

Уроки усвоены слишком поздно. Понимание приходит десятилетиям позже.

И столько потеряно в итоге.

Глава первая. Ивовый Лес.

Баррич, мой старый друг,

Что ж, мы, я полагаю, обустроились здесь. Последнее время было не из приятных ни для меня, ни, если за твоим кратким письмом скрывается то, что я полагаю, для тебя. Дом чересчур велик для нас двоих. Как это похоже на тебя - сначала спросить о лошадях, а уже потом поинтересоваться о моем здоровье. Для начала отвечу на первый вопрос. С удовольствием сообщаю, что Шелк восприняла смену конюшни спокойно, как и положено благовоспитанной верховой лошади. Высокий Малый, напротив, нашел новое хобби - задирать здешнего жеребца, однако мы позаботились, чтобы отныне их стойла и загоны находились подальше друг от друга. Я уменьшил его порцию зерна, а молодой конюх, которого по странному стечению обстоятельств зовут Высокий Парень, пришел в полный восторг, когда я попросил его выводить коня и хорошенько гонять его по крайней мере раз в день. Я уверен, что при таком режиме, он скоро приживется.

Моя леди-жена. Ты не спросил о ней, но я хорошо тебя знаю, мой друг. Могу сказать, что Пэйшенс была в ярости, оскорблена, подавлена, в истерике и в сотне других настроений по поводу сложившейся ситуации. Она то ругает меня за то, что я был ей неверен ещё до нашей встречи, то в следующий миг прощает и винит себя за то, что не дала мне наследника, твердя, "очевидно, что проблема лишь во мне". Но мы как-нибудь переживем это.